сика >/ «Думаю, меня можно назвать настоящим двойным агентом», — говорит Фостер, одетый в джинсы, обычную нейлоновую рубашку и коричневые носки.

Он вытягивается во весь свой рост, закидывает ноги на стол и ерошит пальцами копну темных растрепанных волос. В сережке, украшающей его левое ухо, мерцает, отражаясь холодным блеском в окружающих нас мониторах, бриллиант «шампань» разме ром в один карат. «У меня очень уютная двойная жизнь». Сорокалетний Форест — глаза и уши индустрии, работающей на то, чтобы Голливуд не постигла судьба звукозаписывающих компа ний. С момента появления Napster десять миллионов людей начали воровать цифровые товары, угрожая превратить музыкальную инду стрию в новый Карфаген.